С МЕДАЛЯМИ И ПОМИЛОВАНИЕМ

Сражаясь в рядах ЧВК «Вагнер», пройдя через бои, стал больше ценить мирную жизнь.
180 дней мясорубки против 11 лет отсидки — выбор, который сделал осенью 2022-го года Николай Кульчинский. За это время он успел принять участие в нескольких штурмах, перенести осколочное ранение, получить амнистию и благополучно вернуться домой, чтобы построить новую жизнь.

Нашему собеседнику 36 лет, родом он из села Багаряк, и на первый взгляд — молодой человек с самой обычной судьбой. Рос в многодетной семье, окончил 9 классов Багарякской сельской школы, уехал в Екатеринбург, работал везде понемногу.
Беда настигла 27-летнего парня в 2014 году: в родном селе Николая Кульчинского обвинили в убийстве, которого, по его словам, он не совершал:  «Просто оказался не в то время, не в том месте».
Суд в 2015-м отправил его в места не столь отдалённые, на 11 с половиной лет. Но пришёл 2022-й год, СВО, ЧВК…

Когда началась специальная военная операция, наш герой уже отмотал почти 8 лет. В исправительную колонию, где он отбывал срок, приехал лично создатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин.
– Было, так скажем, собеседование, – вспоминает Николай. – Нам прямо сказали, что половина из нас не вернётся, но, если продержимся полгода, снимут все обвинения, домой вернёмся свободными людьми. Дали неделю подумать. Всего из колонии набрали 186 человек, хотя сначала желание ехать в зону СВО изъявили 500 заключённых.
Николай подчёркивает, что вступать в ряды ЧВК «Вагнер» никто их не заставлял. Это был выбор каждого, хочешь — идёшь, хочешь — не идёшь. «Я подписал контракт не задумываясь — надеялся, что мне повезёт, что будет шанс начать новую жизнь».

До этого момента Николай Кульчинский был гражданским без какого-либо боевого опыта, срочную не служил по состоянию здоровья. В Луганске их готовили как бойцов-стрелков, штурмовиков. Ускоренная подготовка заняла всего три недели. А дальше — передовая: на самом «горячем» бахмутском направлении — в районе Артёмовска.
Николай рассказал, что первый бой оказался для него одним из самых тяжёлых: снаряды летели со всех сторон, думал, «хоть бы день дожить, не погибнуть». Обошлось, но для многих то сражение стало последним.
– Было очень страшно, но деваться было просто некуда: в меня стреляли, я стрелял. Тут уже не задумываешься, либо ты их, либо они тебя, – говорит боец. – Про страх забываешь на какой-то период. Адреналин, всё только на адреналине! А вот когда этот адреналин заканчивается, страх накатывает с новой силой.

Осенне-зимние холода принесли слякоть, грязь, сырость. Как рассказал Николай, поспать удавалось не больше двух часов прямо в окопах, под открытым небом в верхней одежде. Сушится негде, огонь разводить ночью нельзя, только днём. Бывало и такое, что бойцы ноги обмораживали.
– В зоне СВО в нас вбивалась дисциплина и ещё раз дисциплина, – говорит он. – В колонии тоже своя была дисциплина, конечно. Но тут другая, военная. Никаких наркотиков и алкоголя. Никакого насилия ни к мирным, ни к женщинам, никакого мародёрства. За этим строго следили. Среди «вагнеровцев» отношения сложились товарищеские, и неважно, ты — бывший зэк или обычный доброволец.

Как стало понятно из сдержанного рассказа Николая, денежное довольствие бойцам ЧВК «Вагнер» на руки не выдавали: его можно было получить либо полной суммой после окончания контракта, либо написать доверенность на своих родственников, которые получали зарплату ежемесячно. У Николая деньги получала мама.
По его словам, на передовой «холодильник» каждого солдата-«вагнеровца» — сухой паёк: банка тушёнки, зелёный горошек с мясом, гречка, галеты, чай, сахар. Разогревали еду только утром, вечером и ночью опасно, поэтому, зачастую, всё приходилось есть холодное и один раз в сутки. Николай признался, что больше всего скучал по настоящему мясу.

Свистящие пули, разрывающиеся снаряды, падающие бомбы, отчаянное сопротивление украинских боевиков, большинство которых, по мнению Кульчинского, сидят на наркотиках, поэтому они такие безбашенные. И вот в такой ситуации боец должен выжить.
После двух недель, проведённых на передовой, им давали передышку — группу меняли другие, а те с передовой ехали на пару дней в зелёную зону: отдохнуть, побыть в тишине, помыться.
Николай в зелёную зону не попал. На десятый день постоянных боёв, он получил осколочное ранение в бедро, ноги и поясницу. Его эвакуировали в Первомайский тыловой госпиталь, где он пробыл два месяца, при этом, осколки так и остались в теле — врачи их решили не удалять. При смене погоды они беспокоят мужчину.
Находясь в госпитале, Николай долго не мог привыкнуть к тишине.
Ему казалось, что покой может в любое мгновение оборваться автоматными очередями или взрывами.
– Неделю не спал, а когда всё же засыпал, — снились бои. Пацаны говорили: «Ты опять всю ночь воевал».

После госпиталя на передовую он уже не вернулся, дослуживал в Северодонецке, где участвовал в поддержании порядка и охране важных объектов. Когда вышел срок, отправили в палаточный лагерь под Луганском, где он вместе с другими военнослужащими отдохнул, собрался с мыслями перед возвращением домой.
Николай Кульчинский признаётся, что служба в самом пекле спецоперации, изменила его душу, он вообще теперь другой человек.
– Конечно, прожив полгода в постоянном напряжении, с одной мыслью — лишь бы не прилетело, пройдя через бои, становишься совсем другим человеком, смотришь на всё по-другому. Знаете, после того, что я прошёл, я стал гораздо больше ценить жизнь — мирную жизнь. И что странно, стал гораздо спокойней, сдержанней.

Он привёз оттуда серебряную медаль «За отвагу» — одну из самых уважаемых в военной среде наград. Её нельзя получить в тылу или просто «за участие». Её присваивают только тем, кто совершил настоящий подвиг, несмотря на реальную угрозу жизни и здоровью.
Вторая его награда — серебряный крест Вагнера. Это внутренняя награда компании, второй ступени, которая выдается за особые заслуги в период боевых действий, за выполнение наиболее сложных задач.
На груди Николая Кульчинского заметен ещё один крест красного цвета — это наградной знак за ранение, цифра в центре говорит об их количестве.

Он не был дома 8 лет. Всё изменилось. Он заново узнаёт своё родное село, встречается с родственниками, с теми, с кем учился в школе, привыкает к тишине… Этот новый мир для него и незнаком, и интересен.
Вернувшись четыре месяца назад с передовой, Николай осваивает, пожалуй, самую мирную и созидательную профессию на земле — строителя. Ему нравится делать что-то своими руками и неважно, покраска это или штукатурка, возведение стены или забора, замена окон или дверей — работы он не боится.
Вспоминая всё то, через что пришлось пройти, Николай говорит:
«Я поехал в зону СВО ради своей свободы, но позже пришло другое осознание — я понял, что такое война, и ещё больше зауважал своего прадеда, который прошёл всю Отечественную войну. Я захотел стать достойным его памяти».

Людмила НИЧКОВА